1.

Я, запыхавшись, бежал в темноте, каждый раз спотыкаясь обо что-то. Тьма сгущалась всё сильнее, и я не мог разглядеть путь. Остановившись, я пытался отдышаться и бежать дальше, но хруст заставил меня обернуться, и я увидел два глаза с шаринганом, поглощавшие меня, будто засасывающие в чужую жизнь.

И вот я вижу, как моя точная копия живёт в том же времени, что и я, но неожиданно всё происходящее начало проноситься перед глазами со скоростью света, все беды и несчастья, произошедшие со мной вплоть до шестнадцати лет. Убийство родителей, встреча с Итачи, бегство из деревни, убийство Итачи, правда, война.

Я, видимо, кричал во сне, потому что проснулся оттого, что меня кто-то тряс со всей силы. Открыв глаза, я увидел обеспокоенную мать, склонившуюся надо мной.

— Мама! — крикнул я, крепко прижимаясь к ней. Слёзы ручьём текли со щёк, а из горла то и дело вырывался крик со всхлипом.

— Саске, успокойся это всего лишь сон, — ласково шептала она, прижимая меня к себе. Позади неё я увидел отца и, вырвавшись из объятий матери, кинулся к нему.

— Отец! — я обнял его, а он продолжал стоять, сложив руки на груди.

— Шиноби не полагается кричать, и тем более плакать из-за какого-то кошмара, — строго ответил он. Дверь резко отъехала, и в комнату ворвался Итачи с кунаем в руках, оглядев всё вокруг, но, не увидев врага, убрал его, и хотел было уйти. Я смотрел на него, как на приведение, и не мог поверить глазам, что живой, абсолютно живой Итачи стоит передо мной.

— Итачи, Итачи, Итачи, — кинувшись к нему, я обнял  и уткнулся лицом в широкую грудь, беспощадно сжимая сзади его футболку и, как молитву, шепча его имя. Слава Богу, что это был сон…

— Так, ладно, — бас отца вывел меня из транса. — Все спать, и ты, Саске, тоже.

— А можно нии-сан останется со мной? — попросил я, всхлипывая и продолжая цепляться за Итачи, чтобы он даже не думал об уходе из этой комнаты. Отец, кажется, хотел возразить, но мама, встав, обняла отца и спокойно ответила:

— Но только сегодня, — и, улыбнувшись, вывела отца, пытающегося что-то сказать.

Я повернул лицо, чтобы посмотреть вслед им, но слёзы застилали мне глаза, поэтому я только услышал удаляющиеся шаги и шёпот переругивавшихся родителей. Я крепче прижался к брату, чувствуя ласковую руку, взъерошившую мои волосы.

Итачи осторожно высвободился из моих стальных объятий и, закрыв дверь за родителями, обернулся ко мне. Я стоял на том же месте, вытирая рукой слёзы с глаз и шмыгая носом.

— Ну и что тебе такого приснилось, что ты до сих пор плачешь? — спросил он с улыбкой, проходя к комоду и вытаскивая из него запасной футон, который расстелил впритык к моему. Он плотно закрыл дверцу шкафа и, подойдя к окну, впустил свежий воздух, приоткрыв балконную дверь.

Моих ног коснулся прохладный воздух ночи, и шуршания, раздававшиеся из-за того, что Итачи готовился ко сну, заставляли чувствовать, что я всё ещё во сне. Я последний раз провёл рукавом пижамы по ещё мокрым глазам, но горечь не проходила, хоть я и знал, что это сон и что этого нет, она не проходила, а чувство тревоги заставляло меня сжаться и продолжать плакать. Я стоял посреди комнаты, плотно закрыв глаза и для верности прикрыв их руками, мои ноги покрылись мурашками из-за холода, а тело дрожало от страха.

— Саске, иди сюда, — позвал меня Итачи, и я, вытирая слезы, пошёл на голос брата. Споткнувшись о край футона, я чуть не упал, но нии-сан, лёгко поймав меня, положил рядом с собой. Накрыв нас обоих одеялом, он обнял меня одной рукой и, зевнув, собирался спать.

Я смотрел из-под ресниц на его умиротворённое лицо и думал про мой сон.  Правда ли он? А если он действительно правда? А если это всё не кошмар, то, возможно, кошмар будет в моей жизни! Может быть, мне приоткрыли завесу тайны будущего? И я должен изменить это… я должен?

— Нии-сан, — позвал его я, и он, промычав, дал знать, что слушает: — Ты правда хочешь получить мангекью шаринган?

Я даже не успел ничего понять, как брат прижал меня к стенке, держа за шею. Он смотрел на меня алыми глазами и больно сжимал горло, а я барахтался, пытаясь вздохнуть.

— Кто ты? — зашипел он, приставляя кунай к моему животу.

— Нии-сан, — прошептал я, пытаясь вздохнуть и шевеля ногами в воздухе. — Отпусти, — захрипел я.

Он ослабил хватку, но руки не убрал и смотрел всё так же настойчиво, пытаясь увидеть во мне другого, наверное.

— Я видел это во сне, — прошептал я, а слёзы сами собой лились из глаз, я даже не хотел, чтобы они прекращались, иначе горечь не выйдет. — Ты убьёшь всех и оставишь только меня, а потом уйдёшь сам. Нии-сан… — разревелся я и уже не мог произнести ничего членораздельного, икая и кашляя, я продолжал что-то бормотать.

Он отпустил меня, и я видел, как его лицо исказилось, а со щеки начала стекать слеза, я знал, что ему больно. Даже больнее, чем мне. Я крепко обнял его за шею и продолжал плакать вместе с ним, прижимая брата к себе. Он спрятал своё лицо у меня на плече, так что слёз я больше не видел, но образ холодного недостижимого брата разрушился, ведь только что он открыл мне свою душу. Мне было больно за брата и за себя, мне было больно за всех сразу, и я надеялся, что со слезами всё пройдёт.

И теперь я был уверен, что это был не сон, а предвестие. Это как маленькая карта, помогающая исправить то, что может и не случиться.

Утром я проснулся в то же время, что и Итачи, он смотрел на меня пристально, без шарингана, конечно, но мне казалось, что он и без него может видеть меня насквозь. Он поднял руку, и я зажмурился, ожидая удара, но он потрепал меня по голове и сказал:

— Ты всегда был особенным, — я приоткрыл один глаз и посмотрел на него. — И да, мне придётся получить мангекью шаринган.

Я крепко сжал его руку, треплющую меня по голове.

— Разве ты хочешь мангекью шаринган?! — отчаянно зашипел я. — Ты ослепнешь!

— Но у меня нет выхода! — сказал он, вырывая руку. Я понял, что он был один всё это время, один нёс эту ношу и даже не мог поделиться ни с кем.

— У тебя теперь есть я… — но в ответ я услышал тихий смех.

— Саске, ты ещё ребёнок…

— Но Шисуя — нет! Почему ты не попросишь его помочь?! Он обладает шаринганом, который подчиняет! Если бы вы направили его на отца во время собрания, то, возможно, многие из Учих всё равно поддержали бы отца! Он ведь глава клана! — с обидой смотрел я на брата.

— Шисуя не согласится… — отмахнулся Итачи.

— Но ведь ты даже не пробовал! — настаивал я. — Ты ведь всё равно собирался с ним драться, поговори хотя бы для начала.

Кажется, Итачи задумался над моими словами, потому что в течение последующих минут он сидел, смотря в одну точку. Его тёмные волосы ровными прядками свисали на лицо, а я сидел перед ним и пытался уловить оттенок хотя бы одного из чувств. Лёгкий выдох, я даже встрепенулся, а он, подняв на меня свой решительный взгляд, ответил:

— Я попробую.

Я подался вперёд и обнял его за шею. Тот сон, в нём мне так хотелось ощутить эти объятия, так я хотел услышать его ласковый, чуть насмешливый голос. Даже то, что он могущественный Шиноби, не выбивало из меня мысль о том, что его надо защищать, вчера ночью он открыл мне душу. И я буду беречь это открытие. Я буду его опорой. Пусть мне ещё семь лет, но вскоре я стану старше и сильнее, я буду защищать его. Я люблю его.

— Я люблю тебя, нии-сан, — прошептал я ему, обнимая.

— Я тебя тоже люблю, братик, — я почувствовал, как с улыбкой ответил он мне.

Мы спустились на завтрак, а я широко улыбался и отцу, и матери. Так приятно сидеть рядом с ними. Болтая с отцом, я упустил момент, когда Итачи поел и вышел из-за стола. Выбежав из дома, я помчался по улице в сторону леса, лавируя между утренними прохожими. Пробегая мимо одного из зданий, я увидел маленького блондина, на которого нападало двое чуть старше него самого.

Надо остановиться и помочь ему! Но Итачи… И всё-таки голос разума был побежден голосом совести, я остановился и, подбежав к ним, встал между блондином и нападавшими, сжимая руку в кулак.

— Эй, отойди, — крикнул один из них, взмахнув рукой возле моего носа.

— Это вы уйдите, нападать вдвоем на одного нечестно, — спокойно сказал я и, заметив, что мои слова не действуют на них, а наоборот, усугубляют положение, решил применить силу. Я схватил первого парня за руку, занесённую для удара и, используя её как опору, ударил второго ногой по лицу, а первого перекинул через себя. Я достал кунай и встал в боевую позу, блондин тоже не отставал, поэтому, встав рядом со мной, мы начали с теми парнями драку.

Мы как бы то ни было победили и я, вспомнив об Итачи, развернулся, и хотел было убежать, как чужая рука сомкнулась на моём запястье.

— Меня Наруто зовут, — сказал с улыбкой блондин.

— Я Саске, извини, мне нужно идти, — я высвободил руку и побежал дальше к лесу, прохожих стало намного больше, и я уже не мог бежать настолько быстро, как в начале. Я остановился, чтобы отдышаться.

Обида застилала мне глаза. Итачи мог меня взять с собой, я бы ему помог убедить Шисую. И вообще, почему он даже меня не предупредил? Я ударил кулаком рядом стоящее здание, как услышал своё имя. Я обернулся в надежде, что это Итачи, но увидел мальчика с блондинистой головой. Чёрт, вот только его мне не хватало.

— Саске! — подбегая ко мне, прокричал мальчик с широкой улыбкой.

— Раз ты так можешь хорошо бегать, что не убежал-то, когда они на тебя напали? Не пришлось бы тебя спасать, — заявил я, а блондин покраснел и прокричал:

— Да я сам мог справиться, ты мне просто помешал! — крепко сжимал он кулаки.

— Ага, как же сам, ты вот только кричать сам можешь, — спокойно ответил я.

— Я хотел с тобой подружиться, а ты, оказывается, такой дурак! — гневно выпалил он, и в толпе я увидел Итачи. Быстро ринувшись вперёд, я хотел пройти мимо Наруто и направиться брату, но блондин сжал моё запястье, не давая пройти.

— Отпусти! — крикнул я на него.

— Нет! — сжал сильнее моё запястье он. Смысла драться не было, поэтому я решил крикнуть брату.

— Итачи! — всматриваясь в толпу, пытаясь увидеть в ней нии-сана. Его нигде не было, и я подумал, что опять упустил возможность. Мою руку отпустили, и я обернулся к Наруто, чтобы накричать, и увидел Итачи, стоящего передо мной.

— Нии-сан! — обнимая его, воскликнул я. Теплый и любимый брат стоял рядом и, кажется, неправильно расценил то, зачем звал его я.

— Чего ты так кричал? — спросил он, выворачиваясь из моих объятий. Я бросил осторожный взгляд на сжавшегося Наруто и, указывая на него, ответил:

— Это мой новый друг Наруто, — Итачи окинул взглядом блондина и, взъерошив рукой его волосы, улыбнулся мальчику, — но спросить я хотел тебя о другом.

— Давай вечером, — сказал он мне, хватая Наруто за руку, — а сейчас вместе с твоим новым другом поедим мороженого. Хотите?

Счастливые глаза блондина всплыли в моей памяти, это ведь тот самый Наруто… мой лучший друг. Чтобы я не стоял в ступоре, Итачи взял меня тоже за руку и потащил за собой. А в голове мелькали картинки с участием моего лучшего друга и меня. Я помотал головой, прогоняя наваждение, не больно-то уж и хотелось видеть их. Почему? Потому что сейчас я не тот, и я уже почти поменял ход истории, а значит, друзьями мы будем абсолютно другими.

Мы остановились около прилавка и ждали, пока Итачи купит нам мороженое, в этот момент я специально не смотрел на Наруто, я был слишком смущён. Но всё же краем глаза я заметил, что он чувствует себя не в своей тарелке. Не понимая такое поведение, я всё же поднял взгляд на него, все воспоминания, связанные с ним, пронеслись в моей голове, я почувствовал нужду его поддержать, поэтому, подойдя к нему ближе, я взял его за руку и гордо поднял голову. Он посмотрел на меня и, сжав мою руку, улыбнулся. Та самая белозубая счастливая улыбка.

— Держите, — разламывая два слепленных мороженых, сказал Итачи и протянул их нам.

Свободными руками мы схватили мороженые и синхронно слизнули уже стекающую каплю.

— Пойдём в парк на качели? — спросил Итачи, встав позади нас и толкая вперёд.

— Лучше на полигон! — ответил я. Я посмотрел на Наруто, который увлёченно ел мороженое и крепко держал меня за руку, и, понизив голос, сказал: — Давай лучше на качели.

Итачи улыбнулся и потрепал меня по взлохмаченной шевелюре. Его теплая улыбка пробудила во мне желание обнять его, держать за руку, но и Наруто отпускать я не хотел, ведь ему сейчас это нужно было больше, чем мне. 

Мы шли вперёд, кушая мороженое и улыбаясь друг другу. Проходящие мимо люди смотрели на него с осуждением, и я действительно не понимал их взгляда, и даже взбудоражив воспоминания, не понимал, отчего его сторонятся.

Мы вышли из толпы и побрели по тротуару возле большого озера, Наруто продолжал рассказывать о себе, а я с отстраненным видом слушал его. Обернувшись, чтобы спросить Итачи о его следующих миссиях, я не обнаружил его за нами. Наруто тоже остановился и посмотрел назад.

— Твой брат ушёл? — спросил он удивлённо.

— Да, — ответил я понуро и выбросил палочку от мороженого. — Пошли на качелях кататься?

— Идём, — ответил он счастливо и, отпустив мою руку, побежал в сторону детской площадки. Я всё ещё стоял и смотрел в сторону, где должен был быть Итачи, и после десятого оклика Наруто повернулся и помчался к блондину.

Домой я вернулся около трёх часов дня, мама меня поругала за то, что я не был на обеде, а отца и вовсе не было дома. Когда я спросил, где Итачи, мама ответила:

— Он у себя, — я сразу же ринулся к лестнице, но не успел я и шагу ступить, как меня остановила мама, взяв за шиворот. — Сначала обед.

Она осуждающе строго смотрела на меня, и под этим взглядом я даже двинуться не мог, поэтому я послушно сел за стол и по собственному желанию надул губы, чтобы матери было стыдно. Хотя вряд ли это имело хоть какой-то эффект.

Передо мной поставили тарелку с мисо супом, и слюнки сразу начали течь от такого приятного аромата только что приготовленного блюда. Я с нетерпением дождался палочек и, как только мама протянула их мне, с аппетитом начал есть. Как говорится, аппетит приходит во время еды.

Мама, смотря на меня, ласково улыбнулась и погладила по голове.

— Видишь, как сильно кушать ты хочешь, оказывается, — она тихо хихикнула, когда я попытался что-то ответить, но получились нечленораздельные звуки. Потом, строго взглянув, сказала: — Ешь спокойно, а то подавишься.

Восхитительный вкус еды сбил меня с толку, и я вообще забыл, где нахожусь и что мне нужно. Но когда голод был утолён, а я полностью сыт, мама напомнила мне причину моего возвращения домой.

— Теперь можешь идти к Итачи, — я, как только услышал его имя, сразу встрепенулся и помчался по лестнице вверх.

Наша деревянная лестница жалобно скрипнула, когда я уже бежал по коридору. Остановившись возле его двери, я пригладил руками волосы, спокойно вдохнул и выдохнул, и, занеся руку для удара, тихонечко постучал.

— Входите, — я с характерным звуком отодвинул дверь и вошёл, закрыв её за собой.

Нии-сан сидел на полу, разложив перед собой свитки, от яркого солнца комнату защищали плотные шторы, но они раздувались из-за открытого окна и ветра, дующего снаружи. Потом он меланхолично повернул голову и, увидев меня, кажется, немного расслабился.

— А, это ты, Саске, — сказал он, и штора, отодвинувшись, впустила в комнату Шисую.

— Привет, Саске. Закрой дверь на засов, — сказал он, садясь напротив Итачи. Я хотел возмутиться, мол, что он тут в комнате Итачи командует. Но ситуация была не та, нам нужна была его помощь, поэтому я смиренно развернулся и закрыл дверь на нижний засов.

— Ты ведь не хочешь войны, — сказал нии-сан внезапно, наверное, только для меня. Я сразу же замер возле двери.

— Конечно, нет, — спокойный голос Шисуи.

— И не хочешь драться, для этого я предлагаю нам обоим альтернативный выход из ситуации.

— Это слишком рискованно! Другие могут почувствовать, ведь мой шаринган не так хорошо натренирован!

Молчание прерывалось, кажется, только моим громким дыханием, поэтому я как можно тише развернулся к ним лицом. Они смотрели друг другу в глаза, возможно, пытаясь убедить друг друга в правоте. Молчание затянулось, и я решил вмешаться. Наверное, мне не стоит так делать…

— Ты говорил ему про мой сон? — Шисуя сразу же повернулся ко мне, а Итачи продолжал смотреть на лучшего друга.

— Какой сон? — но не сводил глаз с Итачи. Наверное, он был зол.

— Что будет, если Итачи подерётся с тобой, и не выполнит приказ, — сказал я, смотря на нии-сана. Надеюсь, я не сболтнул ничего лишнего.

— И что же будет? — я мысленно облегчённо вздохнул. Значит, ничего лишнего.

— Умрёшь ты, Итачи, весь наш клан, а позже будет Четвёртая Мировая Война шиноби, — я наконец перевёл взгляд на Шисую.

— Итачи, ты уверен, что это твой брат, что-то он не такой, каким я его помню. — Я испугался, реально испугался. Ведь Шисуя не будет церемониться со мной, как Итачи, а сразу прижмет так, что у меня сломаются рёбра.

— Уверен, — сказал Итачи одно-единственное слово. — Ты согласен?

Шисуя смотрел в пол, сжимая кулаки. Я знаю, как это трудно, ведь он берёт на себя самую главную роль. Это тяжело. Очень. Я смотрел на сомневающегося Шисую и понимал, насколько на самом деле мы малы. Мне семь лет, а им по тринадцать. И в этот момент своей жизни мы пытаемся выполнить невыполнимые вещи.

— Я всегда буду тебя прикрывать, — сказал Итачи, и мгновенно после этих слов Шисуя ответил:

— Я согласен. Чёрт возьми, я согласен!

— Тихо, не кричите, — вмешался я. Боясь, что нас застукают.

Я знал, что с этого дня до неопределённого времени мы будем в опасности, хотя нет. Только они оба будут в опасности.

*Crambe repetita — «старая история».